Грязинская центральная районная библиотека

Грязинская центральная районная библиотека

Литературная гостиная "Летописец войны"
Литературная гостиная
25.11.20

Сегодня мы вспомним о поэте, у которого в судьбе “совпало — война, беда, мечта и юность”. Это Константин Михайлович Симонов.

С чего начинается память – с берез?

С речного песка? С дождя на дороге?

А если - с убийства!

А если – со слез!

А если – с воздушной тревоги!

А если с визжащей пилы в облаках,

Со взрослых в пыли распростертых!

А если с недетского знания – как

Живое становится мертвым!

 Константин Симонов… Поэт, прозаик, драматург театра и кино, журналист, общественный деятель государственного масштаба.

Родился Константин Симонов в Петрограде в 1915 году. Детство прошло в Рязани и Саратове. Отчим – кадровый офицер. Жизнь в командировках и общежитиях. Военный быт. Дисциплина в семье строгая, почти военная. Это ему – отчиму – Александру Григорьевичу Иванищеву – посвятил он в  50-е годы поэму «Отчим».

Я раньше слишком зелен был,

Себе недотолковывал,

Как смолоду бы жизнь прожил,

Не будь тебя, такого вот –

Такого вот, сурового,

С «ноль-ноль», с солдатской выправкой,

Всегда идти готового

По жизни с полной выправкой…

 Армейские впечатления, накрепко связанные с детством и юностью писателя, хорошо подготовили Симонова к военным испытаниям, которым суждено стать судьбой его поколения.

Война стала для Симонова временем возмужания, временем формирования характера и мировоззрения, испытанием всех его душевных и нравственных качеств. Война была темой, делом, школой, судьбой.

Летом 1939 года Симонов побывал на своей первой войне, на Халхин-Голе, в качестве сотрудника газеты «Героическая красноармейская». Здесь поэт услышал первые раскаты будущей Второй мировой войны. На Халхин-Голе, началась «огневая»  поэзия  Константина Симонова.

В 24 года Константин Симонов   пробует свои силы в драматургии. В Москве, в театре Ленинского комсомола шла его первая пьеса «История одной любви» - и готовилась к постановке вторая – «Парень из нашего города».

Началась Великая Отечественная. Она  стала главной темой его творчества. 

За четыре года войны около 30 раз Симонов ездил в командировки на фронт, первый раз – в июне сорок первого, - под Могилев и последний – в апреле сорок пятого, - под Берлин.

Он ходил в атаку вместе с пехотной ротой в Крыму и был в горящем Сталинграде. Редакция бросала его с одного важного участка фронта на другой – Западный фронт,  Курская дуга, Украинские фронты, Польша, Румыния, Болгария, Югославия, наконец, поверженная в прах Германия.

Симонов знал войну как никто.

Военная лирика сделала имя Симонова широко известным. Известность переросла в любовь к нему, в любовь искреннюю и вполне заслуженную. Стихи Симонова учили воевать, преодолевать военные и тыловые тяготы: страх смерти, голод, разруху.

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,

Как шли бесконечные, злые дожди,

Как кринки несли нам усталые женщины,

Прижав, как детей, от дождя их к груди,

Как слезы они вытирали украдкою,

Как вслед нам шептали: «Господь вас спаси!»

И снова себя называли солдатками,

Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем верстами,

Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:

Деревни, деревни, деревни с погостами,

Как будто на них вся Россия сошлась,

Как будто за каждою русской околицей,

Крестом своих рук ограждая живых,

Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся

За в бога не верящих внуков своих...

41-м  году поэт потрясен седым мальчишкой, которого отец-майор на пушечном лафете вывез из Брестской крепости.  Симонов пишет стихотворение «Майор привез мальчишку на лафете».

Майор привез мальчишку на лафете.

Погибла мать. Сын не простился с ней.

За десять лет на том и этом свете

Ему зачтутся эти десять дней.

Его везли из крепости, из Бреста.

Был исцарапан пулями лафет.

Отцу казалось, что надежней места

Отныне в мире для ребенка нет.

Отец был ранен, и разбита пушка.

Привязанный к щиту, чтоб не упал,

Прижав к груди заснувшую игрушку

Седой мальчишка на лафете спал.

Мы шли ему навстречу из России.

Проснувшись, он махал войскам рукой…

Ты говоришь, что есть еще другие,

Что я там был и мне пора домой…

Годы войны стали важным временем в поэзии Симонова.

Если дорог тебе твой дом,

Где ты русским выкормлен был,

Под бревенчатым потолком,

Где ты, в люльке качаясь, плыл;

Если дороги в доме том

Тебе стены, печь и углы,

Дедом, прадедом и отцом

В нем исхоженные полы;

 Если ты не хочешь, чтоб пол

В твоем доме фашист топтал,

Чтоб он сел за дедовский стол

И деревья в саду сломал…

Если ты фашисту с ружьем

Не желаешь навек отдать

Дом, где жил ты, жену и мать,

Все, что родиной мы зовем, -

Знай: никто не спасет ее,

Если ты ее не спасешь;

Знай: никто его не убьет,

Если ты его не убьешь.

Среди всех мужских привязанностей – самая могучая, самая естественная – любовь к женщине. Не случайно Симонов опубликовал в 1941-1945 годах две книги стихов, из которых одну называет «Война», а другую – «С тобой и без тебя».

Это были особые стихи. Это была его, Симонова, судьба. «С тобой и без тебя» - история любви, любви большой, трогательной и трудной Константина Симонова к актрисе Валентине Серовой. Она вся в стихах: письма не сохранились, а в дневниках о своем личном Симонов не писал.

Симонов писал стихи о любви, и они пользовались   успехом у читателей, потому что человек, лишенный любви, чувствует себя обделенным. Любовь для фронтовика – это невидимая, но крепкая, надежная ниточка между ним и всем тем, что находится за его спиной.

Когда на выжженном плато

Лежал я под стеной огня,

Я думал: слава богу, что

Ты так далеко от меня,

Что ты не слышишь этот гром,

Что ты не видишь этот ад,

Что где-то в городе другом

Есть тихий дом и тихий сад,

Что вместо камня – там вода,

А вместо грома – кленов тень

И что со мною никогда

Ты не разделишь этот день...

Война, как вор, прокралась в наш дом, оторвала нас от родной земли, разделила семьи, разрушила домашний очаг. Каждый чувствовал, что он, как любимой, лишился родной земли. И каждый повторял: «Жди меня». Но до этого никто не написал этих слов. Их написал Симонов. Писал о своем, но произнес мысль миллионов.

Это стихотворение, звучащее как заклинание, десятки, если не сотни, раз перепечатывалось во фронтовых и армейских газетах, выпускалось как листовка, постоянно читалось по радио и с эстрады. Его переписывали друг у друга, отсылая с фронта в тыл и из тыла на фронт, эти листовки хранили с самыми дорогими реликвиями.

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди...

Жди меня, и я вернусь

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: «Повезло».

Не понять не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

 Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой, -

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

«Жди меня, и я вернусь»

Все годы войны Симонов поражал своей работоспособностью. Он писал «в походе, на машине, в блиндаже между двух боев, в ходе случайного ночлега под обгорелым деревом, занося в блокнот виденное".

Кончилась война, Симонову нет еще и тридцати. Работавший всю войну, не зная отдыха и передышек, он и теперь не имеет времени, чтобы оглянуться.

 По первому ночному звонку из редакции он мог сорваться куда угодно – на Крайний Север и на Дальний Восток, в Среднеазиатские республики – лишь бы своими глазами увидеть заново строящийся мир.

 Симонов объездил полсвета. Побывал в Германии, США, Японии, во Вьетнаме   Любознательность, писательский и общественный темперамент ведут его по всей стране, по всему миру.

И тысячи, и тысячи писем, на которые Симонов считал своим долгом отвечать. Симонову присылали стихи и прозу, пьесы и мемуары, военно-исторические работы и литературоведческие исследования. К нему постоянно обращались начинающие и бывалые люди пишущие мемуары, профессионалы-литераторы. Пятнадцать лет писатель работает над трилогией «Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются», «Последнее лето».

Когда вышел роман «Живые и мертвые», книга задела миллионы людей. За ней образовалась очередь в библиотеках, ею восхищались, она порождала порой жаркие споры.

Множеством разных дел занимался Симонов. По его инициативе и при его содействии были организованы в доме писателей выставки Петрова-Водкина, Пиросмани, Татлина, создан музей-квартира Блока в Петербурге, сохранена квартира Маяковского в Москве; созданы памятники Арсеньеву и Яшину, и многое, многое другое.

 По инициативе и стараниями Симонова были выпущены в свет или переизданы после долгого перерыва «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, романы Ильфа и Петрова, стихи О. Мандельштама, произведения И. Эренбурга.

 Константин Михайлович никогда не отказывал в помощи людям: ветеранам войны, начинающим писателям, просто человеку, обратившемуся к нему за помощью.

Непрерывность труда была стилем и смыслом жизни Симонова. И, пожалуй, самым печальным днем для этого человека был день в июле 1979 года, когда он почувствовал, что не может работать. В тот день на телеграфном бланке, найденном позже среди его бумаг, возможно, лишь для себя, Симонов записал: «Я уже ничего не могу доделать. Что сделано, то сделано, что задумано и не додумано, тоже не в моей власти. Я могу только, если потребуется, привести в порядок не приведенное в него».

И мужественно готовясь к концу, привел в идеальный порядок свой огромный архив…

  Умер Константин Михайлович в Москве 28 августа 1979 года.

По завещанию писателя прах его развеян на Буйническом поле под Могилевом, откуда он чудом выбрался живым, тогда, в июле сорок первого.

 Сейчас там, на поле боя, стоит валун, на котором высечено «Константин Симонов», а в каких-нибудь ста метрах – обелиск воинам 388-го полка, почти целиком полегшего под Могилевом.

Прах его смешался с прахом погибших в сорок первом. Он вернулся к ним навсегда.

 Книги Константина Михайловича вместе с другими лучшими книгами об Отечественной войне – доносят до новых и новых поколений читателей этот

величайший урок человеческого достоинства, которое необходимо не только на войне, не только на поле брани, но и в мирной жизни. Поэтому его книги, рассказывающие о событиях, ставших историей, остаются книгами по- настоящему современными.

«…Мне кажется, – писал Расул Гамзатов, – что Симонов – ровесник не одного, а нескольких поколений, начиная от самого младшего, кончая самым старшим».

 И навсегда повенчанный с войною,

 Победоносный в прозе и стихах,

 Живой и мертвый Симонов со мною,

 Чей с полем боя породнился прах.